Ставка на договорняки с висящими на соплях элитами и презрение к народу — собственному и в тех странах, которые нам нужны — обрекает правящий класс России на потерю миллиардов долларов, написал российский журналист Евгений Примаков в Примечаниях.
Его мнение любопытно, потому что показывает, как на поведение России на международной арене реагируют мыслящие россияне.
«Устоит ли признаваемый нами президент Венесуэлы Мадуро, не устоит ли — вопрос, который будет решаться не у нас в Кремле, и даже не в Вашингтоне, на самом деле, а на улицах Каракаса.
Беспокоит ли нас ситуация в Венесуэле, учитывая то, что Россия кредитовала Мадуро, что Роснефть там ведёт добычу и вкладывалась в нефтяной сектор страны — конечно, мы как вкладчик обеспокоены тем, что творится в этом не самом устойчивом банке.
Есть ли вина правительства Венесуэлы и президента Мадуро в том массовом обнищании, бешеной инфляции, безнадёге, что накрыла страну, или можно все проблемы «повесить» на внешнее давление, санкции и так далее:
конечно, эта вина есть, и она определяет все нынешние события;
конечно, нельзя считать, что во всём виноват «Вашингтонский обком» — правительство Венесуэлы экономически бездарно и гробит свою страну, голодные люди, которые выходят на улицы имеют право протестовать.
Но я хотел бы порассуждать не о том, кто виноват и что дальше: всё это будет многократно пережёвано или прояснится в ближайшие часы и дни. И даже не о том, что нам нужно делать: я считаю как раз, что нам ни в коем случае нельзя «людно, конно и оружно» влезать в венесуэльский кризис, на кривые улицы фавелл Каракаса.
Важны уроки. Что именно Россия и российские компании сделали не для того, чтобы получить доступ к венесуэльской нефти и контрактам на поставки оружия, а для того, чтобы застраховать свои риски.
Не поддержка оппозиции, что разрушает доверие выгодного партнёра, не попытки манипулировать элитами, потому что это делает тебя заложником внутриполитического контекста — что делалось российскими организациями, компаниями, представителями для того, чтобы народ Венесуэлы — те же фавеллы, те же военнослужащие, учителя, врачи, инженеры, крестьяне — солидаризировались с нами, испытывали к нам человеческую симпатию, благодарность.
Простите за низкий жанр «риторического вопрошания» — но где именно находятся русские школы и пункты по вакцинации, колодцы и фильтрующие станции, генераторы, которые дают свет в сельские больницы, где венесуэльские неправительственные организации, которые получают поддержку проектов защиты экологии, как много мест в российских ВУЗах по квотам получали студенты из страны?
Я отвечу: их нет или исчезающие мало. Мне приведут в пример выставки и концерты, гастроли оркестров, ансамблей, артистов и так далее. Они нужны, конечно. Но решают ли такие проекты приземлённые задачи массовой солидаризации и лоббизма — нет, не решают.
Мы опять и опять, с упорством жадного до корма идиота, занимались подкупом элит, не обращая внимания на то, что они могут исчезнуть/смениться/поменять ориентацию, наши компании покупали баскетбольные клубы, катались на частных джетах, устраивали вечеринки и катали на яхтах генералов и их детей, брали на работу/прокорм родню министров в штат представительств и совместных проектов, наши компании традиционно, с по-настоящему классическим капиталистическим цинизмом и пренебрежением относились к «массам» в пользу «элит».
Каковы бы ни были элиты — они могут обеспечить контракты, и в этом смысле даже подкуп элит может быть полезен, но концентрация на такой политике не может снизить критические риски в случае больших потрясений.
Такие риски может снизить позитивная репутация, которая формируется в массовой среде, на улице. Это не «подрывная работа» и не «поддержка оппозиции» — ни в коем случае, раз такой цели нет, это страховка.
Простой как мычание пример: когда вы строите деревянную дачу, то покупаете туда огнетушитель. Вы можете подарить что-то ценное местному участковому или муниципальному главе, это может быть полезно. Но от пожара вас спасёт именно огнетушитель.
Я хорошо помню разговор с высоким представителем одной очень крупной российской компании, которая ведёт очень большой бизнес в Венесуэле:
дорогой друг, — говорил я, — давай запустим недорогие и эффективные проекты в стране, медицинская помощь, борьба с безграмотностью, болезнями. Для вас это не благотворительность, а вложение, инвестиция. Она окупится тем, что вы будете иметь постоянную поддержку «на земле», вне зависимости от того, кто будет сидеть в правительстве, что он будет говорить и на кого ориентироваться.
Зачем, — ответил мне высокий представитель (немного грубее ответил, но я не в обиде, он хороший человек, на самом деле), — мы купили там баскетбольный клуб, скоро летим туда, знаешь какие коктейли делают у нас в самолёте.
Добавлю: а не так ли мы профукали Украину, и там тоже поставив на окормление жирных котов батонами и скидками на газ, которые никогда не доходили до обычных украинцев?
И надо ли перечислять многие другие страны, гораздо более нам близкие, чем Венесуэла? Венесуэла просто сейчас выходит в дверь, через которую уже прошли многие.
Подведя итог: жаль, что Россия как государство и российские компании на примере Венесуэлы ещё раз показали, что не в состоянии эффективно обеспечить страховку своих интересов, обеспечить их через инструменты гуманитарного сотрудничества и так называемой «мягкой силы».
Даже военная помощь, оружие, посадки самолётов или военные базы не могут обеспечить России массовую поддержку населения стран, в которых мы заинтересованы.
Венесуэльцам на улицах (по обе стороны баррикад, кстати) совершенно наплевать, какие коктейли вы делали себе в самолёте и сколько чемоданов денег подарили людям в хороших костюмах».
