Инструкции к дружбе. Как 65 лет назад в СССР решили отпраздновать «воссоединение Украины с Россией»
В 1954 году в СССР помпезно отпраздновали 300‑летие Переяславской рады, которую советская Москва решила трактовать как акт «воссоединения» Украины и России.
Об этом написал Олег Шама в журнале Новое время.
К празднованию 300‑летнего юбилея Переяславской рады — собрания казацкой старшины под руководством гетмана Богдана Хмельницкого в январе 1654 года, после которого Гетманщина перешла под протекторат Московского царства, — руководство советской Украины стало готовиться заранее.
В октябре 1952‑го в Кремль поступила правительственная записка. В ней Леонид Мельников, первый секретарь ЦК КП (б) Украины, обращался к вождю народов и руководителю СССР Иосифу Сталину: «В январе 1954 г. исполняется 300 лет со дня воссоединения Украины с Россией. Просим Вас, товарищ Сталин, разрешить нам широко отметить эту важнейшую дату в истории украинского народа».
Из Москвы ответили не сразу. Сталин прохладно относился к Украине (тогда она называлась УССР), которая была оккупирована во время Второй мировой войны.
В марте 1953‑го вождя не стало, и Кремль погрузился в период неопределенности — высшие партийные бонзы боролись за место руководителя Союза.
И все же в августе 1953‑го протокольная служба Центрального комитета Компартии Советского Союза (ЦК КПСС) — органа, фактически управлявшего страной, — зарегистрировала записку. В ней завотделом пропаганды Владимир Кружков отмечал: «В целях дальнейшего укрепления дружбы между русским и украинским народами полагали бы целесообразным отметить эту знаменательную дату».
К тому времени власть в СССР сосредоточилась в руках Никиты Хрущева, возглавившего ЦК КПСС, и Георгия Маленкова, занявшего пост главы правительства.
Хрущев симпатизировал Украине. После Второй мировой войны он руководил Компартией УССР, а в 1953‑м поспособствовал, чтобы это кресло досталось Алексею Кириченко, ставшему первым этническим украинцем на данном посту. При этом чиновнике число коммунистов из представителей титульной нации в Украине выросло до 60%.
Кириченко контролировал и всю организационную работу по празднованию 300‑летия «воссоединения».
А вот в царской России события 1654‑го трактовали иначе. В 1904 году по случаю 250‑летия Переяславской рады самый тиражный журнал империи Нива написал так: «8 января 1654 года произошло знаменательное для России событие: в этот день состоялось торжественное присоединение к ней украинской земли, жившей до тех пор самостоятельной жизнью».
Правильное толкование
Программным произведением для понимания темы «воссоединения» в СССР стала двухтомная эпопея Натана Рыбака Переяславская рада, вышедшая в 1949—1953 годах.
Автор откровенно подгонял давнюю историю под требования современности. Так, крымские татары, признанные Москвой в ходе Второй мировой народом-изменником, в книге изображены варварами.
Угодную Кремлю трактовку истории Рыбаком оценили по достоинству: автор получил за эпопею Сталинскую премию.
Официальное видение события в Переяславе явила миру газета № 1 в СССР — Правда. В номере от 12 января 1954 года издание на двух разворотах опубликовало Тезисы о воссоединении Украины и России. В частности, речь шла о том, что «украинский народ, находясь под угрозой уничтожения, постоянно вел борьбу против гнета чужеземных поработителей за свою свободу и независимость и вместе с тем за воссоединение с Россией».
Пресса отметилась не только в идеологических вопросах. Майский номер журнала Архітектура і будівництво за 1954 год опубликовал результаты конкурса проектов триумфальной арки, которую намеревались возвести в Киеве в честь «воссоединения».
Жюри рассмотрело 257 предложений со всего Советского Союза. Первую и вторую премии получила группа киевских архитекторов и скульпторов, разделив их, вполне в духе времени, со своими московскими коллегами.
Арку планировали возвести на правом берегу Днепра от моста Патона до уже несуществующей Новонаводницкой улицы. Однако до реализации проекта дело не дошло — скульптурная композиция на ту же тему появилась в украинской столице лишь в 1982 году.
Праздник не для всех
Торжества по поводу «воссоединения» стали первыми столь масштабными в истории СССР. Уже после были московские фестивали молодежи и студентов, олимпиада. Но даже они, судя по сметам организационных работ, много в чем проигрывали «воссоединительным» мероприятиям, пик которых пришелся на май 1954 года.
Тогда в Киеве, Львове и Москве прошли военные парады, а по всей стране — массовые гулянья, растянувшиеся на полмесяца.
Газета Одесская правда писала о демонстрации 23 мая 1954 года: «С задорными песнями идут школьники. Они славят родную Коммунистическую партию, любимую родину за счастливое детство. С трибун горячо рукоплещут коллективу мужественных советских китобоев. Они несут краткий, но выразительный плакат: «В восьмом рейсе убито 3.092 кита, выработано 28 тыс. т жира».
Правительственный бомонд развлекался на многодневных приемах, проходивших на Киевской киностудии. Десять дней гастролировал в украинской столице московский Большой театр. Правда, доступ к высокому искусству получили не все. Из 20 тыс. билетов по плану распределения в кассы поступило немногим более 2 тыс. Остальные разошлись по министерствам и ведомствам.
Власти не скупились: в распоряжениях Совета министров УССР о расходах на организационные нужды фигурируют огромные суммы.
Более 1 млн руб. потратили на всевозможные драпировки и костюмы для бесчисленных статистов самого роскошного за все советские времена карнавала.
В архиве среди множества расчетных счетов по проведению праздника есть короткая записка, адресованная председателю Госплана УССР Алексею Селиванову: «Для проведения мероприятий по празднованию 300‑летия воссоединения России и Украины необходимы бриллианты в количестве 39 штук.
Прошу срочно оформить необходимые документы на приобретение бриллиантов весом в 0,8 карата каждый. Зав. управления делами совета министров УССР Михаил Векленко».
Драгоценности потребовались для изготовления памятных сувениров высоким гостям праздника из других республик Союза.
Тем временем профессор Юрий Шевелев, украинско-американский славист, издал в Бостоне статью Москва, Маросейка. Автор называл культурные связи между Украиной и Россией «историей большой и еще не законченной войны».
Он писал: «Три страшных врага украинского возрождения — Москва, украинский провинциализм и комплекс кочубеевщины [Василий Кочубей — генеральный писарь, составлявший доносы царю Петру I на гетмана Ивана Мазепу]. <…> Сегодня они господствуют, и они торжественно отмечают юбилей Переяслава».
Иная «дружба народов»
Когда в Украине заканчивались последние приготовления к торжествам, в Степном лагере у поселка Кенгир в Казахстане вспыхнуло восстание заключенных. Около половины из них были украинцами — без малого 10 тыс. человек. Почти все осуждены по политическим статьям.
Узник Степлага Артем Фельдман вспоминал: «Западные украинцы, которых было в лагере после войны большинство, пользуясь тем, что их не понимали, не говорили по‑русски, а только по‑украински. Иностранцы и жители Средней Азии, совсем не знавшие русского языка, постепенно обучались украинскому, считая его русским».
Условия в Кенгире были каторжными. Тяжелый труд на каменоломнях или на обогатительном заводе, скудное питание, отсутствие нормального медицинского обслуживания обрекали заключенных на верную гибель. Охранники обращались к каторжанам не по именам, а по нашитым на робу номерам.
Когда в феврале 1954‑го охранник убил заключенного, который отсидел девять лет и девять месяцев из 10‑годичного срока, каторжане отказались выходить на работу.
В ответ лагерное начальство перебросило в Кенгир 600 воров, надеясь, что уголовники, как это обычно и бывало, установят свою власть над политическими.
Но большинство кенгирских заключенных составляли бывшие бойцы УПА и прибалты из числа так называемых лесных братьев. Поэтому в итоге покорились не политические, а уголовники.
18 мая восставшие выгнали лагерное руководство и охрану и развесили на простынях (чтобы было видно издали) свои требования: пересмотр дел, снятие номеров с роб и решеток с окон бараков.
Продержались кенгирцы более месяца. Но 26 июня власть пустила против них танки и автоматчиков. По самым скромным подсчетам, погибло более тысячи восставших.
Проблемное воссоединение
Г улянья по поводу 300‑летия Переяславской рады уже давно отшумели, а художники продолжали жить юбилеем. В 1956 году в Киеве обсуждали будущий монумент в честь «воссоединения» для городка Переяслава-Хмельницкого, где состоялась историческая рада.
Стенограмма проходившего по этому поводу обсуждения ярко свидетельствует о том, как непросто было художникам подать дружбу народов в образах.
Приоритетным на тот момент уже считался проект Василия Гнездилова — скульптура из двух женских фигур в украинском и русском национальных костюмах.
Основный вопрос того заседания: должны ли женщины пожимать друг другу руки, или идти, полуобнявшись, как и предлагал автор.
Сам он обосновал свою идею так: «Мы олицетворили дружбу народов двумя фигурами женщин — умелых, сильных, здоровых, которые уверенно идут в будущее к построению коммунизма. […] Делаем ли мы монумент воссоединения, или объединения? Пожатие рук не доказывает воссоединения, это может быть и объединение».
Скульптор Виктор Зарецкий, один из авторов нереализованного проекта триумфальной арки, настаивал на рукопожатии, «которое объясняло бы единство в веках». «Нам кажется неверным [полуобъятие] — жест, которым Россия ведет Украину, — говорил Зарецкий. — Это вызывает впечатление, что одна фигура несколько тянет другую, это противоречит равенству».
К тому же Зарецкий настаивал, чтобы русская женщина была с поднятой рукой: «Это жест, зовущий к коммунизму».
Но самые неожиданные критические замечания высказал Борис Приймак, главный архитектор Киева: «Нет ощущения, что „навеки вместе“, а есть такое ощущение, что вместе шли до места, а когда дошли, то на этом успокоились».
Примак также настаивал, чтобы женские фигуры с тыла закрывало какое‑нибудь панно, аргументируя это так: «Почему я должен смотреть на все это». Архитектора возмущало то, что вид памятника сзади вызывал эротические ассоциации.
И все же вариант Гнездилова победил — именно такой памятник открыли в Переяславе-Хмельницком через пять лет. Он обошелся государству в 96 .563 .000 руб.